Правовая основа разрушения семьи и ювенальные технологии регламентов межведомственного взаимодействия

У Вашего ребенка негативная самооценка или неготовность к профессиональному самоопределению? А может быть, он не умеет планировать учебную деятельность? Вы позволяете себе не следовать рекомендациям врача из поликлиники? Или у Вас семейный конфликт и финансовые трудности? Значит, в Вашей семье имеются признаки «социальной опасности». Готовьтесь, Вам может быть назначена индивидуальная профилактическая работа, а дети изъяты!
Таков смысл Порядка межведомственного взаимодействия органов профилактики безнадзорности в Санкт-Петербурге (принят 18.01.2016 г.).

Правовая основа разрушения семьи и ювенальные технологии регламентов межведомственного взаимодействия.

     
    В России принято несколько базовых законов, внедряющих ювенальную юстицию западного образца[1].
С 2015 г. в силе ФЗ РФ от 28 декабря 2013 г. № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в РФ», согласно которому родителям может быть навязан договор социального сопровождения, если они будут признаны нуждающимися в сопровождении на основании широчайших критериев, установленных законом (см. ниже).

23 июня 2016 г. принят ФЗ РФ № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации», который позволяет назначить любому человеку «профилактику» в целях борьбы с его «антиобщественным» поведением[2].

3 июля 2016 г. принят закон, который вносит поправки в статью 116 Уголовного кодекса РФ и запрещает родителям любые воспитательные телесные наказания детей под угрозой лишения свободы на срок до двух лет (ФЗ РФ № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и Уголовно-процессуальный кодекс РФ по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности»)[3].

Весьма часто в качестве обоснования для вмешательства в семью используются положения ФЗ РФ от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних».

Указанные законы устанавливают достаточно общие правила. Детали вмешательства в семьи расписаны на подзаконном уровне и представляют собой большой интерес, поскольку именно с этими деталями приходится сталкиваться семьям-жертвам ювенальных технологий[4].

1. Удручающая практика.

Последние годы социальные службы все чаще предъявляют к семьям претензии, которые не объяснить ни логически, ни юридически. Эти претензии, как правило, становятся основанием для проведения профилактической работы с родителями и нередко приводят к изъятию ребенка со ссылкой на наличие опасности для его жизни и здоровья. Насколько широко может трактоваться «опасность», показывает следующий (уже достаточно типичный для России) пример из жизни одной петербургской семьи.

Многодетной матери работники органов социальной защиты предложили социальную помощь (бесплатные кружки для детей и т.п.). Не подозревающая подвоха мать согласилась на заключение договора об оказании помощи. Однако для соглашения от нее потребовали акт обследования жилищно-бытовых условий. Доверчивые родители четырех детей пустили социальных работников домой. И ювенальная машина понеслась. В результате осмотра были установлены обстоятельства, «опасные для ребенка». Надо сказать, что семья в силу материальных трудностей ютилась в одной комнате (ожидание социального жилья затянулось), поэтому использовала для сна матери и малыша матрас, который днем убирали в целях освобождения пространства. Это самое обстоятельство привело к постановке семьи на учет, психологическому давлению на родителей, проверкам семьи. Как сказали социальные работники, сон на матрасе на полу «опасен для ребенка, ведь на него могут наступить».

Оставим в стороне неадекватность претензии об «опасности пола» (по такой логике не умеющим ходить малышам нельзя разрешать ползать на полу). Суть в другом: если семье удобно (а в данном случае так и было) использовать для сна матрас, то, казалось бы, какое до этого дело социальным службам, ведь это решение касается частной жизни, которая, как известно из статьи 23 Конституции РФ, неприкосновенна.

Изумленные адвокаты направили в социальную службу запрос с требованием пояснить, на каком правовом основании: (1) детям запрещен сон на полу на матрасе, а также (2) семья поставлена на учет. На что был получен скупой ответ о том, что работа с семьей ведется на основании ФЗ РФ от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» (далее – Закон о профилактике безнадзорности). В данном законе, к слову, ничего нет об опасности сна на полу.

Подобные странные претензии от имени государства приходилось видеть по другим делам. В частности, в республике Коми по требованию органов опеки семье пришлось выбросить раскладной диван, который использовали для двух детей в силу малой площади комнаты, и купить детям две отдельные кровати.

С учетом того, что такое конкретное требование как «отдельное спальное место» для ребенка теперь так строго блюдут органы опеки, мы заподозрили, что данное требование существует в каких-то инструктивных актах.

Таким актом, например, в Санкт-Петербурге оказался Порядок межведомственного взаимодействия органов и учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних Санкт-Петербурга при организации индивидуальной профилактической работы с несовершеннолетними и семьями, находящимися в социально опасном положении (утв. Распоряжением Комитета по вопросам законности, правопорядка и безопасности от 18.01.2016 г. № 2-р; далее – Порядок)[5].

Подобные регламенты межведомственного взаимодействия принимаются на региональном уровне по всей России во исполнение ст. 28 ФЗ РФ от 28 декабря 2013 г. № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в РФ» (далее – ФЗ № 442-ФЗ). Это тот самый закон, который создал плодородную почву для вмешательства в жизнь любой семьи без согласия ее членов. Главное новшество заключатся в выявительном, а не заявительном характере социального обслуживания. Это значит, что уполномоченный орган власти после проверки может признать родителей «нуждающимся в социальном обслуживании». По ст. 15 закона «нуждаемость» имеет место в следующих случаях: наличие ребенка или детей, испытывающих трудности в социальной адаптации; наличие внутрисемейного конфликта; наличие насилия в семье; наличие иных обстоятельств, которые нормативными актами субъекта РФ признаны ухудшающими или способными ухудшить условия жизнедеятельности граждан, и др.

Поскольку понятия «конфликта», «насилия», «трудностей» не определены, под действие закона может попасть любая семья.
«Нуждающимся» родителям будет навязан договор с индивидуальной программой оказания социальных услуг по воспитанию ребенка, с мероприятиями социального «сопровождения» (ст. ст. 16, 20, 22). В случае отказа родители как лица, «уклоняющиеся от выполнения обязанностей родителей», могут быть лишены родительских прав (ст. 69 Семейного кодекса РФ, далее – СК).

Обратим свой взор на такое основание «нуждаемости» по ФЗ № 442-ФЗ как «иные обстоятельства, которые нормативными актами субъекта РФ признаны ухудшающими или способными ухудшить условия жизнедеятельности граждан». Судя по Порядку, отсутствие отдельной кровати для ребенка расценивается именно как подобное обстоятельство, отсюда и претензии к матрасам на полу.

2. Субъекты и объекты профилактики по Порядку межведомственного взаимодействия Санкт-Петербурга.

Согласно разделу 4 Порядка к субъектам профилактики отнесены не только многочисленные госорганы (органы управления соцзащитой населения, опеки, внутренних дел, служба занятости, органы по контролю за оборотом наркотических средств, учреждения уголовно-исполнительной системы, упомянутые также в Законе о профилактике), но и:
– детские сады, школы, гимназии, колледжи, техникумы,
– женские консультации, родильные дома, детские поликлиники,
– дворцы детского и юношеского творчества, детские музыкальные и художественные школы и т.д.
Как видно, от субъектов профилактики не укрыться никому.

Теперь перейдем к объектам профилактики. Казалось бы объект – это никак не субъект. Однако в Порядке все смешалось: лица, в отношении которых ведется профилактика, названы «объектами» (п. 4.2.). Если даже не принимать в расчет оскорбительность называния человека объектом, следует сказать, что такая терминология показывает истинное отношение лоббистов ювенальных технологий к семье.

К «объектам» профилактики отнесены как дети (например, безнадзорные, беспризорные, совершившие правонарушения), так и «родители несовершеннолетних, если они не исполняют или ненадлежаще исполняют обязанности по воспитанию, обучению, и (или) содержанию детей и (или) отрицательно влияют на их поведение либо жестоко обращаются с ними».
Напомним, что «безнадзорный» по закону – это не тот, кто не имеет родителей, а тот «контроль за поведением которого отсутствует вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей со стороны родителей» (ст. 1 Закона о профилактике безнадзорности). Контроль может быть признан отсутствующим при весьма широком спектре ситуаций (от разрешения ребенку без сопровождения ходить в спортивную секцию до отсутствия документов на ребенка)[6].

Понятие «отрицательного влияния» на ребенка, которое может быть основанием для профилактики в отношении родителя, также имеет вполне размытый характер.

3. Критерии «социально опасного положения» семьи согласно Порядку межведомственного взаимодействия Санкт-Петербурга.

«Выявление социально опасного положения несовершеннолетних и семей» «обусловливает необходимость вмешательства с целью нормализации ситуации» (см. «Термины и определения» Порядка). Т.е., просят родители «о помощи» или нет – при обнаружении признаков, изложенных ниже, должно происходить вмешательство в семью. Держим это в уме.

В разделе 5 Порядка выделено несколько критериев для признания семьи / несовершеннолетнего находящимися в социально опасном положении.

П. 5.1.1. Порядка «Неисполнение (ненадлежащее) исполнение обязанностей родителей».
Признаки:

А) «недостаток заботы, обусловленный болезнью, бедностью, неопытностью родителей (законных представителей)». «Недостаток заботы» – понятие растяжимое. В практике имеются случаи, когда наличие насморка у ребенка было поставлено в вину родителям[7]. А уж соотнесение недостатка заботы с бедностью и неопытностью (которые могут быть объективны) представляется совершенно недопустимым.

Б) «запрещение ребенку посещать образовательную организацию». В России дошкольное образование (детские сады) относятся к образовательной системе (ст. 43 Конституции РФ), однако является добровольным (п. 2 ст. 63 СК РФ). Вместе с тем, исходя из Порядка, отказ родителей от направления ребенка в детсад является правонарушением. Этот подход абсолютно противозаконен.

В) «отказ от медицинского обследования или лечения при наличии медицинских показаний». Очередной незаконный признак. Что такое медицинские показания? Видимо, наличие болезни. Причем, любой – и серьезной, и не очень. Однако согласно ч. 2 ст. 20 ФЗ РФ от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ РФ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство дает один из родителей в отношении ребенка (до 15 лет). Исключения прямо перечислены в ч. 9 ст. 20 указанного закона (они касаются, например, угрозы жизни).

Иными словами, по общему правилу родители имеют полное право отказаться от услуг конкретного врача, от «обследования», «лечения» ребенка, сколько бы «медицинских показаний» ни было. Однако, руководствуясь Порядком, врачи могут направить жалобу в органы опеки и позволить себе психологическое давление на родителей, отказывающихся от предложенного им лечения, поскольку этим родители якобы делают семью «социально-опасной». Как бы абсурдно это не казалось, но в практике такие ситуации уже не редкость. Причем, новый подход, создает реальную опасность для детей. Родители, запуганные потенциальным вмешательством в семью, отказываются обращаться к врачам. Особенно много проблем возникает после посещения с ребенком травмпункта, за которым уже вполне обычно следует допрос правоохранительных органов с пристрастием.

Иногда складываются еще более интересные ситуации: сердобольные врачи предлагают не фиксировать жалобу родителей, чтоб не создавать проблем семье. Пример из практики. Ребенок случайно облился дома кипятком, родители позвонили в скорую, где им по телефону предложили не оформлять вызов, объясняя тем, что «иначе у Вас заберут ребенка», посоветовали на словах, как провести лечение самостоятельно.

П. 5.1.4. «Жестокое обращение с несовершеннолетним».

Признаки:
«эмоциональное или психологическое насилие … может выражаться в:

– «угрозах в адрес ребенка, проявляющихся в словесной форме без применения физической силы, оскорблениях и унижении его достоинства, открытом неприятии и постоянной критике». Однако в качестве «угрозы» могут быть расценены вполне воспитательные замечания (например: «За хамство получишь!»)

– «предъявлении чрезмерных требований, не соответствующих его возрасту или возможностям». Где «нормальные требования» превращаются в «чрезмерные»? В ряде зарубежных стран «чрезмерным» стало требование от ребенка выполнить домашнее задание или помочь по хозяйству. Между прочим, подобные установки уже проникают в Россию: в одном из органов опеки и попечительства г. Москвы на всеобщее обозрение был представлен красочный методический материал, в котором перечеркнутым (т.е. под запретом) был изображен ребенок с пылесосом.

– «преднамеренной изоляции ребенка, лишении его социальных контактов». Полагаем, сюда вписывается запрет ребенку от зависания в системе «Вконтакте», а также любые попытки ограничить круг его общения, даже опасный с точки зрения родителя. Данное положение Порядка нарушает право родителей на воспитание (ст. 38 Конституции).

А теперь самый интересный пункт – п. 5.1.6. «Несовершеннолетний находится в обстановке, представляющей опасность для его жизни или здоровья либо не отвечающей требованиям к его воспитанию или содержанию».

Напомним, что опасность для жизни и здоровья является согласно действующему Семейному кодексу РФ основанием для отобрания ребенка от родителей без суда (ст. 77).

Признаки:

А) «проживание несовершеннолетнего в семье в ситуации конфликта членов семьи, с наличием стрессовых факторов: безработица, тунеядство, финансовые проблемы, невыносимая нравственная атмосфера, тяжелая болезнь члена семьи, неблагоприятные события в жизни семьи». Конфликты и финансовые проблемы случаются в подавляющем большинстве семей. Поэтому изъятие ребенка на вполне «легальной» основе грозит любой семье.

Обратимся, однако, к Конституции РФ. Согласно ст. 7 Конституции «1. Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. 2. В Российской Федерации … обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, …, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты».
Возникает вопрос, где же гарантии соцзащиты, если на одном только основании «конфликта» и «бедности» родители квалифицируются как «неисполняющие своих обязанностей», а дети – «находящимися в опасности для жизни/здоровья»?
В Конституции имеется еще одна замечательная статья – 19, согласно которой «государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от … имущественного и должностного положения, … а также других обстоятельств». Обсуждаемое положение Порядка явно противоречит данной статье.

Б) «социальная изоляция несовершеннолетнего». Подобный пункт обсуждался выше.

В) «негативное влияние на несовершеннолетнего культурных или религиозных факторов». Применение этого пункта целиком и полностью зависит от субъективных установок соцработников. Так, приверженность семьи некоторому аскетизму (например, соблюдение постов, предписываемых христианством) может подпасть под указанный пункт при желании правоприменителя (за якобы недостаточное обеспечение ребенка питанием).
В западной практике ситуации, связанные с богоборческим настроем соцработников, уже имели место (например, в Норвегии дети были изъяты из семьи за то, что исполнили в школе христианскую песню. В документах было указано, что дети «подвергаются обработке христианством»[8]).

Г) «жестокое обращение с несовершеннолетним со стороны сверстников, взрослых». Как видно, этот признак не имеет отношения к родителям ребенка. Получается, ребенку «опасно в семье», поскольку с ним жестоко обращаются вне семьи, а значит, «необходимо вмешательство в семью для нормализации ситуации» (стр. 4 Порядка). Логику здесь обнаружить достаточно сложно. Впрочем, на абсурде построены все ювенальные технологии, которые обособляют ребенка от родителей и делают последних бесправной обслугой первых.

Д) «отрицательное влияние сверстников, взрослых». Данный пункт не менее абсурден, чем предыдущий.

Е) «несовершеннолетний, пострадавший в результате аварии, катастрофы, бедствий и др.». Какая имеется связь между катастрофой и необходимостью вмешательства в дела семьи как якобы «социально-опасной»? Никакой. Просматривается лишь желание – обвинить во всех бедах и катастрофах родителей с тем, чтобы проще вмешиваться в семьи. В таком же духе – заявление главы Роспотребнадзора А. Поповой, заявившей после трагедии в Карелии на Сямозере, в которой погибли дети, отдыхавшие в лагере по направлению госорганов Москвы, что «нужно вводить ответственность родителей, потому что есть родители, которые отправляют своих детей и совершенно не заботятся, что с ними происходит, неизвестно, с какими людьми».[9]

В завершение раздела 5 Порядка о социально-опасных семьях сообщается: «Сведения, позволяющие отнести ситуацию с несовершеннолетним и семьей к тем или иным критериям социально опасного положения, могут быть зафиксированы в объяснениях граждан, справках органов, организаций…».

Подозрительные сведения регистрируется субъектом межведомственного взаимодействия (п. 6.2), и если «есть основания предполагать, что ребенок в социально–опасном положении» (неадекватные признаки выше), проводится проверка.

Для проверки рекомендован сбор обширнейших сведений о семье (копии документов, удостоверяющих личность, степень родства, «степень участия родителей в воспитании» (интересно, что это?), сведений из образовательного учреждения, с места жительства, объяснений, актов обследования жилищно-бытовых условий, сведений о привлечении к ответственности, характеристик с работы родителей, и другое).

В общем, если с ребенком кто-то плохо обращается из класса, семье грозит сбор всей вышеперечисленной информации.

Далее, если субъект межведомственного взаимодействия определяет, что ребенок и (или) семья в социально-опасном положении, то готовится заключение о необходимости организации индивидуальной профилактической работы, которое отправляется в комиссию по делам несовершеннолетних (абз. 14 п. 6.2. Порядка).

Если же будет признано, что жизни /здоровью ребенка грозит опасность (неадекватные признаки выше), организуется экстренный выход на место.
Основанием для индивидуальной профилактической работы с семьей (далее – ИПР) является заключение руководителя органа системы профилактики по результатам проверки сигнала, заявление родителей или несовершеннолетнего (известно, что на практике детей нередко обманом склоняют к подписанию документов о помощи семье), постановление комиссии по делам несовершеннолетних, прокурора, следователя, органа дознания, начальника органа внутренних дел, документы, послужившие основание для изъятия ребенка из семьи (п. 7).

Затем с семьей ведется ИПР. Окончание ИПР связано с исполнением плана ИПР («улучшением ситуации в семье»), достижением ребенком 18-летия, лишением родительских прав и др. (п. 9).

4. «Группы проблем» социально-опасных семей.

Критерии, описанные выше, возмутительны. Но самое интересное таится в Приложении № 4 Порядка. В нем приведена типовая «карта ИПР с несовершеннолетним (семьей), находящимся в социально-опасном положении». Эта карта содержит конкретные группы проблем социально-опасной семьи (т.е., именно их выискивает социальный работник). Приведем лишь некоторые из них, причем, без комментариев, поскольку они сами говорят за себя.

Социально-экономические проблемы социально-опасной семьи: недостаточный уровень материального обеспечения, низкое качество жилья (без удобств, скученность, ветхость), нехватка домашнего инвентаря, места для сна, белья.

Психологические проблемы социально-опасной семьи: негативная самооценка, конфликтность, нравственная незрелость, неготовность к профессиональному и личностному самоопределению, нарушения детско-родительских отношений.

Педагогические проблемы социально-опасной семьи: отчуждение от школы (низкая успеваемость и познавательная мотивация), невключенность в систему дошкольного образования, равнодушное отношение к учебе, неумение планировать учебную деятельность, отсутствие ведущих интересов, неразвитость ведущей деятельности.

Социально-медицинские проблемы социально-опасной семьи: несоблюдение медицинских норм и указаний, социальные заболевания (педикулез, чесотка), безответственное отношение к здоровью.

Думаю, каждый родитель в приведенном списке найдет себе подходящий вариант-основание для проведения с ним ИПР.

В общем, схема вырисовывается такая. Достаточно звонка любого недоброжелателя и субъективного мнения субъекта межведомственного взаимодействия, чтобы начать профилактическую работу с семьей. И этим же третьим по отношению к семье лицам принадлежит право определить, «улучшилась» ли ситуация в семье, исполняют ли родители свои обязанности и можно ли изымать детей.

5. Показательные нормы социально опасного положения семьи в Москве

Каждый субъект РФ в вопросах контроля за семьями устанавливает свои правила. Многие региональные документы содержат нормы, нарушающие Конституцию РФ, что дает основания для их оспаривания в суде.
Приведем лишь некоторые шокирующие нормы из правового акта, принятого в столице.

Регламент межведомственного взаимодействия Москвы (утв. на заседании Московской городской межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, протокол № 01-14 от 29 января 2014 г.) в п. 2.3.1 указывает, что женские консультации «при постановке женщин на учет по беременности определяют семейно-бытовые условия, свидетельствующие о потенциальном неблагополучии для протекания беременности и для новорожденного».

Такой подход представляет собой грубое вмешательство в частную жизнь, исходит из презумпции социальной опасности всех беременных. Вопрос в том, как женские консультации «определяют бытовые условия». Впрочем, сам факт некоей проверки (даже «камеральной», без выхода на место) в целях выявления «потенциального (!) неблагополучия» является для беременной женщины стрессом. К тому же «потенциально неблагополучен» каждый, ибо никто не застрахован. Полагаем, подобные нормы грубо нарушают положения Конституции РФ о защите материнства и детства (ст. 38 Конституции РФ).

В п. 2.3.3 московского регламента сказано, что участковые врачи и медсестры «при посещении детей на дому и на приемах в поликлинике выявляют обстоятельства, свидетельствующие о наличии семейного неблагополучия, вносят в историю развития ребенка сведения о родителях, семейном положении, месте работы родителей, жилищно-бытовых условиях семьи, осуществляют контроль за выполнением родителями данных им рекомендаций».

Как видно, никакого согласия родителей Регламент получать не требует. Однако вновь необходимо напомнить о существовании в России Конституции РФ, согласно ч. 1 ст. 24 которой «сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются». Также в России действует Уголовный кодекс, в соответствии со ст. 137 которого «незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия … совершенные лицом с использованием своего служебного положения, – наказываются … лишением свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет».

«Контроль за выполнением рекомендаций» врачей также не соответствует закону, ибо лечение ребенка для родителей – дело добровольное (в плане выбора врача, методик лечения и т.п.; ст. ст. 19, 20 ФЗ РФ от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ РФ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ»).

6. Юридическая литература ювенального толка предлагает жесткие критерии благополучия ребенка.

Приведенные выше нормативные акты, судя по юридической литературе, могут быть дополнены еще более дикими признаками социальной опасности.

Например, адвокат Э.Р. Сабиров в статье «О критериях благополучия ребенка» излагает десяток обязательных критериев. К ним среди прочего отнесено следующее:

1. Ребенок имеет обоих родителей.
2. Ребенок имеет ежедневное общение с родителями не менее двух часов в сутки.
3. Ребенок имеет жилищные условия, отвечающие требованиям надзорных органов.
4. Ребенок имеет здоровое питание (включая чистую питьевую воду).
5. Ребенок имеет условия для отдыха, включая полноценный сон (место для сна с чистым бельем, теплым одеялом).
6. Ребенок имеет лекарственные средства и препараты первой необходимости.При этом автор сокрушается, что «никто (из государственных инстанций) не следит за тем, истек ли срок годности витаминов, таблеток, сиропов и прочих средств, исправлен ли аппарат и т.д.». И далее автор дает совет нашей власти: «Министерству здравоохранения и развития РФ необходимо разработать и утвердить перечень средств, которые должны войти в домашнюю аптечку».[10] Судя по всему, отсутствие какого-либо лекарства в этой аптечке должно считаться «опасным для здоровья ребенка» (т.е. влечь изъятие ребенка по ст. 77 СК РФ).

Как видно, автор считает вполне нормальной тотальную слежку за семьей с ковырянием в белье, проверкой воды на чистоту, контролем сроков годности хранимых дома вещей, и серьезно считает, что все это – основа «благополучия» ребенка. Данный продукт мыслительной деятельности – не шутка, это статья в юридическом журнале, который рекомендуется Высшей аттестационной комиссией Министерства образования для публикаций результатов диссертаций на соискание ученой степени кандидата и доктора наук.

После прочтения подобных юридических статей становится ясно, до какого абсурда и издевательства над семьей может дойти политика и закон. «1984» и «Мы» покажутся просто цветочками.

7. Ювенальная юстиция нарушает базовые принципы российского семейного права.

Сторонники ювенальных технологий пытаются зарегулировать семейную (т.е. частную) сферу публично-правовыми методами, что недопустимо.

Согласно п. 1 ст. 1 Семейного кодекса РФ «семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, … недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав». Однако все вышеописанные правила являются ничем иным как попыткой вмешаться в семейную жизнь для наведения своих порядков.

Внедрение ювенальных технологий идет вразрез с приоритетами государственной семейной политики, в числе которых «создание условий для повышения авторитета родителей в семье и обществе и поддержания социальной устойчивости каждой семьи» (разд. III Концепции государственной семейной политики в РФ на период до 2025 года, утв. распоряжением Правительства РФ от 25 августа 2014 г. № 1618-р). О какой устойчивости семьи может идти речь, если третьи лица (под видом помощи семье) решают, как родители должны воспитывать своих детей?

Приведем пару цитат из классиков права с тем, чтобы показать полную неадекватность содержательной части регламентов межведомственного взаимодействия и вышеприведенного опуса из юридического журнала.

«Воспитание – понятие такое общее, что юридическое содержание его теряется… Не по велению положительного закона, а по внушению закона нравственного родители содержат и воспитывают своих детей» (Д.И. Мейер)[11].

Как отмечал К.П. Победоносцев, семейные отношения в отличие от других гражданских несравненно в меньшей степени подлежат юридическим определениям, которые «не могут спуститься в глубину совести и нравственного чувства»[12].

Постановка во главу угла материальной составляющей (как это сделано в критикуемых документах) под видом заботы о ребенке не отвечает душевым и духовным (т.е., главным) потребностям ребенка.
Разумны в этом смысле были дореволюционные законы, в которых прямо говорилось, что «родители обязаны давать несовершеннолетним детям пропитание, одежду и воспитание, доброе и честное, по своему состоянию» (ст. 172 Свода законов Российской империи, том Х)[13]. Иными словами, никто не требовал от родителей, которые жили в бедности и пили не самую лучшую воду, чтобы они создавали ребенку особые условия, при которых «соблюдаются требования надзорных органов», и обеспечивается «чистая вода».

Установки лоббистов ювенальной юстиции грубо противоречит Стратегии национальной безопасности (утв. Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683), в п. 78 сказано, что стратегическими целями обеспечения национальной безопасности являются «сохранение и приумножение традиционных российских духовно-нравственных ценностей как основы российского общества», а «к традиционным российским духовно-нравственным ценностям относятся приоритет духовного над материальным, семья, взаимопомощь, коллективизм».

Нет никаких сомнений, что навязываемый нашему обществу ювенально-ориентированный подход закладывает бомбу под институт семьи и государства в целом.

Сноски:
[1] Автор рассматривает понятие ювенальной юстиции в широком смысле слова, включая в него не только суды для детей, но всю систему, направленную на защиту прав и интересов детей. Осознавая суть ювенальной юстиции (далее – ЮЮ) на основании изучения западного опыта и современной российской практики, в качестве рабочего определения автор предлагает следующее: «ЮЮ – это система организационных и правовых условий для вмешательства государства и некоммерческих организаций в жизнь любой семьи под видом защиты прав детей в целях осуществления контроля за действиями членов семьи, навязывания семье социального сопровождения, для изъятия детей и передачи их в замещающие условия (детские дома, патронатные семьи и т.п.)».
[2]http://ruskline.ru/analitika/2016/07/21/ugrozy_zakona_ob_osnovah_sistemy_profilaktiki_pravonarushenij/&?print=y. Вступает в силу 22 сентября 2016 г.
[3] http://дети-петербург.рф/News/?newsid=1092. Вступил в силу 15 июля 2016 г.
[4] В качестве ювенальных в данной статье рассматриваются технологии необоснованного вмешательства в жизнь семьи под видом заботы о правах ребенка.
[5] http://gov.spb.ru/static/writable/ckeditor/uploads/2016/01/19/rasporjazhenie-2-r.pdf
[6]http://ivan4.ru/news/yuvenalnaya_yustitsiya/yuvenalnaya_postup_peterburga_ili_rpts_proigrala_bitvu_za_semyu/, http://ivan4.ru/news/semeynye_tsennosti/profilaktika_kazhdomu_analiz_ugroz_novogo_zakona_o_profilaktike_pravonarusheniy/?sphrase_id=2337
[7] http://ivan4.ru/news/yuvenalnaya_yustitsiya/opyat_deti_izyaty_za_bednost/?sphrase_id=2345
[8] http://pravoslavie.fm/novosti/ikh-nravy-v-norvegii-u-roditeley-otobra/
[9] https://www.gazeta.ru/social/news/2016/07/06/n_8849693.shtml http://ivan4.ru/news/semeynye_tsennosti/marazm_krepchal_rospotrebnadzor_schitaet_chto_otvechat_za_plokhoy_otdykh_detey_dolzhny_roditeli/?sphrase_id=2368
[10] Сабиров Э.Р. О критериях благополучия ребенка // Вопросы ювенальной юстиции. 2010. № 3 . С. 25-28.
[11] Мейер Д.И. «Русское гражданское право». М., 2003. С. 749.
[12] Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Т.2. М., 2003. С. 2.
[13] http://civil.consultant.ru/reprint/books/211/18.html#img19

Источник: сайт Общественного уполномоченного по защите семьи в Санкт-Петербурге и Ленинградской области – дети-петербург.рф Поделиться ссылкой