Великая княжна Анастасия: Девушка-солнце
Однажды в раннем детстве Анастасия залезла под стол на званом приеме в Кронштадте и стала щипать всех присутствующих гостей за ноги. За что, конечно, получила строгий выговор отца, хотя выговоры ее никогда не останавливали. В этом вся она: «маленькая», «кубышка», как звали ее дома за невысокий рост и полную фигуру, и «швыбзик» — за жизнерадостный характер и любовь к шуткам и шалостям.
Многие, в том числе и родственники, считали, что из последней дочери императора получилась бы отличная комедийная актриса: она любила пародировать и передразнивать окружающих, и близкие отмечали в ней большой талант. Учитель французского языка Пьер Жильяр писал об Анастасии: «Она была баловница — недостаток, от которого она исправилась с годами. Очень ленивая, как это бывает иногда с очень способными детьми, она обладала прекрасным произношением французского языка и разыгрывала маленькие театральные сцены с настоящим талантом. Она была так весела и так умела разогнать морщины у всякого, кто был не в духе, что некоторые из окружающих стали, вспоминая прозвище, данное ее матери при английском дворе, звать ее “Солнечный луч”».
Младшая царская дочь обожала играть во всевозможные игры и могла целыми днями бегать по дворцу, играя в прятки. В ней было что-то мальчишеское, именно поэтому с ней так любил играть брат Алексей.
Конечно, Анастасия не только шалила, но и, к примеру, много читала: среди ее любимых авторов были Мольер, Шарлотта Бронте и Чарльз Диккенс. А еще она замечательно играла на рояле и часто исполняла в четыре руки с матерью пьесы Грига и Шопена.
«Сегодня я сидела рядом
с нашим солдатом и учила его читать,
ему это очень нравится.
Он стал учиться читать и писать здесь, в госпитале.
Двое несчастных умерли,
а еще вчера мы сидели рядом с ними».
Анастасия в годы Первой мировой войны
В годы Первой мировой войны женщины из царской семьи шили для солдат рубашки, вязали носки и рукавицы. Анастасия, которой в то время не было и тринадцати лет, тоже принимала в этом участие. Вместе с сестрой Марией они навещали раненых солдат в госпитале, старались отвлечь их от тяжелых мыслей и боли, давали концерты, беседовали с ними, писали по их просьбам письма родным, читали вслух. Анастасия писала: «Сегодня я сидела рядом с нашим солдатом и учила его читать, ему это очень нравится. Он стал учиться читать и писать здесь, в госпитале. Двое несчастных умерли, а еще вчера мы сидели рядом с ними».
В ссылке «бесшабашный и неистовый темперамент Анастасии оказался бесценным для остальных членов семьи», ведь она «могла развеять мрачность любого». В действительности же ее веселое и шаловливое поведение свидетельствовало, как писал сын лейб-медика Евгения Боткина Глеб, о ее «героических усилиях» поддержать семью и помочь всем «оставаться веселыми и в хорошем настроении».
Она писала сестре Марии, когда ту с родителями уже перевезли в Екатеринбург, а Ольга, Татьяна, Анастасия и Алексей еще оставались в Тобольске: «Мы по очереди завтракаем с Алексеем и заставляем его есть, хотя бывают дни, когда он ест и сам, без всяких уговоров. Наши мысли все время о вас, дорогие мои. Ужасно грустно и пусто. Я просто не знаю, что на меня находит. Конечно, у нас есть крестильные крестики, и мы получили ваши новости. Итак, Бог помогает и поможет нам. Мы замечательно украсили иконостас на Пасху, весь в еловых ветках, как тут принято, и в цветах тоже. Мы сфотографировались, я надеюсь, что фотографии получатся… Мы качались на качелях, и как я смеялась, когда упала, такое приземление, честно!.. У меня целый вагон новостей, которые хочется рассказать вам… У нас была такая погода! Просто хочется закричать, такая хорошая. Как ни странно, я загорела больше остальных, настоящий аррраб!.. Мы прямо сейчас сидим все вместе, как всегда, но нам не хватает вашего присутствия в комнате… Мне жаль, что письмо такое сумбурное, но вы знаете, как порхают мои мысли, и я не могу все это записать, поэтому набрасываю на бумагу все, что приходит в голову. Мне так сильно хочется увидеть вас, ужасно грустно. Я выхожу и гуляю, а потом возвращаюсь. Скучно и дома, и на улице. Я качалась, выглянуло солнце, но было холодно, и моя рука едва пишет».
«Анастасия Николаевна своей искренностью утешала своих родителей, которым мало приходилось видеть эти благородные качества в окружающих людях», — вспоминает игумен Серафим (Кузнецов). Она нежно любила свою мать и всегда искала случай помочь императрице, бегом выполняя ее поручения, когда из-за болезни Александра Федоровна не могла ходить. «Анастасия — это мои ноги», — говорила о младшей дочери государыня.
В Тобольске узников охраняли стрелки бывших гвардейских полков, а в Екатеринбурге — красногвардейцы, набранные из бывших заводских рабочих, многие из которых прошли через каторгу и тюрьмы. Они относились к царской семье гораздо жестче. Один из охранников однажды выстрелил в Анастасию, когда та подошла к окну подышать свежим воздухом, но по счастливой случайности пуля пролетела мимо. Охранник заявил, что девушка якобы пыталась подавать какие-то знаки.
Есть свидетельства, что, даже когда царская семья со своими спутниками спустилась в роковой подвал и застыла в ожидании, Анастасия, чтобы приободрить всех, воскликнула: «Жаль, что нет фотографа — он мог бы нас всех вместе снять!» Она захватила с собой в подвал Джимми — собачку породы пекинес, с которой никогда не расставалась, повсюду нося ее на руках, так как та из-за своих коротких лапок не могла преодолеть лестницы.
Говорили, что эта собачка лаяла и защищала царскую семью в подвале Ипатьевского дома до тех пор, пока ее саму не пристрелили. После первого залпа великая княжна Анастасия уцелела. Позже свидетели показали, что из всех царских дочерей она дольше всех боролась со смертью.
Поделиться ссылкой
